Сегодня Церковь празднует обретение мощей преподобного Севастиана Карагандинского. Троицкие сестры особо почитают старца Севастиана - он являлся духовным отцом создателя и духовника их монашеской общины, сложившейся при Иосифо-Волоцком монастыре, схимитрополита Питирима (Нечаева). Незадолго до своей смерти будущий святой пригласил своего ученика и попросил постричь его в схиму.
Преподобный Севастиан (в миру Стефан Фомин) родился в 1884 году в селе Космодемьяновское Орловской губернии в бедной семье и был младшим из трех братьев. В возрасте двадцати пяти лет в качестве послушника приехал в Оптину Пустынь и стал келейником последних оптинских старцев – преподобного Иосифа, затем преподобного Нектария, который и стал его духовным отцом. В 1917 году в возрасте тридцати трех лет принял монашеский постриг с именем Севастиан, а в 1923 году, за два месяца до закрытия Оптиной Пустыни, был рукоположен в иеродиаконы. После рукоположения в сан священника служил в Козельске, Калуге и Тамбове.
В 1933 году отец Севастиан был осужден на 10 лет и отправлен в Карагандинский лагерь (Карлаг) в Казахстане. После освобождения из Карлага остался в Караганде, куда еще во время заключения съезжались его духовные дети – монашествующие и миряне со всей страны. Образовалась православная община, в 1955 году был открыт храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы, а в 1957 году отец Севастиан был возведен в сан архимандрита. В 1966 году, предчувствуя приближение смерти, отец Севастиан постригся в великую схиму, и уже через три дня скончался. В августе 2000 года прославлен в лике святых новомучеников и исповедников Российских, день памяти – 19 апреля по новому стилю.
"Что дороже всего на свете? Время! И что теряем без сожаления и бесполезно? Время! Чем не дорожим и пренебрегаем больше всего? Временем! Потеряем время – потеряем себя! Потеряем все! Когда самую ничтожную вещь потеряли мы, то ищем ее. А потеряем время – даже не осознаем. Время дано Господом для правильного употребления его во спасение души и приобретения будущей жизни. Время должно распределяться так, как хороший хозяин распределяет каждую монету – какая для чего. Каждая имеет у него свое назначение. Так и время будем распределять полезно, а не для пустых забав и увеселений, разговоров, пиров, гулянок. Взыщет Господь, что мы украли время для своих прихотей, а не для Бога и не для души употребили".
Из проповеди преподобного Севастиана от 21 ноября 1958 года.
Чудеса преподобноисповедника Севастиана Карагандинского
«У меня заболел шестилетний племянник – упал с велосипеда и стал хромать, – рассказала Ольга Сергеевна Мартынова. – Родители не обратили на это внимания. Я решила сама показать его врачу. Хирург осмотрел и сказал: “У него гниет бедро”. Сделали операцию – и неудачно. Во второй раз вскрыли, зачистили кость, но опять неудачно. Тогда я пошла в церковь, и вдруг батюшка сам меня спрашивает: “Ольга, у тебя кто-то болеет?” – “Да, – отвечаю, – племянник”. – “А ты переведи его в Михайловскую больницу, у тебя ведь там хирург знакомый”. Я договорилась и перевела племянника в эту больницу. Врачи как глянули: мальчик едва живой, – и быстро его опять под нож, сделали срочную операцию, уже третью. Воскресенье подходит, я прихожу в храм, батюшка спрашивает: “Привезла мальчика? Что же ты до дела не доводишь? Почему ко мне его не несешь? Люди ко мне из Москвы, Петербурга едут, а ты рядом и не несешь его ко мне. Вот прямо сейчас иди в больницу и на руках неси его ко мне”.
Я пошла в больницу, там была с мальчиком его мать. Мы взяли Мишу и на руках по очереди донесли его до церкви. Дело было перед вечерней. Занесли в храм, поднесли к батюшке, батюшка зовет: “Ми-ишенька, Ми-ишенька!” А он только глазами повел и лежит, как плеть, весь высох, безжизненный. Батюшка говорит: “Поднеси его к иконе Святой Троицы в исповедальной”. Я поднесла. Батюшка велел, чтобы поставили стул и говорит: “Поставь Мишеньку на стул!” Я – в ужасе! У ребенка руки и ноги как плети – как он встанет, он ведь уже полумертвый! Батюшка тогда зовет мать и говорит: “Вы его с двух сторон держите и ставьте. Смелее, смелее!” Поставили его, ножки коснулись стула, а мы с двух сторон держим, вытягиваем его в рост. Затем батюшка позвал еще монахинь и сказал им: “Молитесь Богу!” – и сам стал молиться. Мы держим Мишу, и я смотрю: он твердеет, твердеет, прямеет, прямеет, выпрямился – и встал на свои ножки! Батюшка говорит: “Снимайте со стула, ведите его, он своими ножками пойдет”. И Миша пошел своими ножками. Все – в ужасе! А батюшка помазал его святым маслом и говорит матери: “Ты останься здесь с ним ночевать, мы его завтра причастим, он и хромать не будет”. Но мать не осталась, уехала с Мишей на радостях домой. И еще батюшка просил ее привезти мешок муки в благодарность Богу, а она привезла только маленький мешочек. И вырос наш Мишенька, стал такой хорошенький, но на одну ножку хромал – ведь мать не послушалась, не оставила его причастить».
***
У инокини Параскевы, которая постоянно читала Псалтирь по умершим, пониже шеи, на груди с левой стороны появилось пятно синего цвета, которое стало расти и багроветь. В больнице ей сразу сказали, что надо немедленно ложиться на операцию и дали понять, что это рак. Заливаясь слезами, она пошла в церковь. У церковных ворот ей встретилась одна из прихожанок и посоветовала не плакать, а идти к отцу Севастиану.
Параскева послушалась и пошла. Выходит от него сияющая... Батюшка сказал: “Рак... рак – дурак. Никуда не ходи, пройдет”. И что же? Пятно стало уменьшаться, бледнеть и бесследно исчезло. И вот прошло уже тридцать лет, инокиня Параскева приняла монашество и дожила до преклонных лет.
***
В сентябре 1958 года обстоятельства сложились так, что мне надо было срочно ехать в отпуск в Москву. С билетами в этот период было трудно. Мне пришлось ехать на станцию, записываться в очередь и сидеть там всю ночь, так как через каждые два часа делали перекличку записавшихся. Это была мучительная бессонная ночь на улице. К утру я получила хороший билет в купейный вагон. На следующий день я поехала к отцу Севастиану. Он встретил меня, улыбаясь: “Достали билет? Хорошо, хорошо. Отслужим молебен о путешествующих. А на какой день билет?” – “На среду, батюшка”. Он поднял глаза и стал смотреть вверх. Вдруг он насупился, перевел глаза на меня и сказал строго: “Нечего торопиться. Рано еще ехать в среду”. – “Как рано, батюшка? Как рано? У меня же отпуск начинается, мне надо успеть вернуться, мне билет с такой мукой достался!” Батюшка совсем нахмурился: “Надо продать этот билет. Сразу после службы поезжайте на станцию и сдайте билет”. – “Да не могу я этого сделать, батюшка, нельзя мне откладывать”. – “Я велю сдать билет! Сегодня же сдать билет, слышите?” – и батюшка в сердцах топнул на меня ногой. Я опомнилась: “Простите, батюшка, простите, благословите, сейчас поеду и сдам”. – “Да, сейчас поезжайте и оттуда вернитесь ко мне, еще застанете службу”, – сказал батюшка, благословляя меня. Никогда еще батюшка не был таким требовательным со мной.
Сдав билет, я вернулась в церковь. Настроение у меня было спокойное, было радостно, что послушалась батюшку. Что же он теперь скажет?
Отец Севастиан вышел ко мне веселый, довольный: “Сдали? Вот и хорошо. Когда же теперь думаете уезжать?” – “Как уезжать? Я же сдала билет”. – “Ну что ж, завтра поезжайте и возьмите новый. Можете сейчас, по дороге домой, зайти на станцию и записаться в очередь. Ночь стоять не придется, домой поезжайте спать. А утром придете и возьмете билет”. Я только и могла сказать: “Хорошо”. Я ехала на станцию и думала: “Батюшка всегда так жалел меня, почему же сейчас так гоняет?”
На станции уже стоял мужчина со списком, запись только началась, и я оказалась седьмая. Я рассказала мужчине, что уже промучилась одну ночь, он сказал: “Я никуда не уйду, поезжайте домой, я буду отмечать вас на перекличках. Завтра приезжайте к восьми часам утра”. И он пометил мою фамилию. Наутро я приехала, стала в очередь и взяла билет.
Перед отъездом отслужили молебен, отец Севастиан дал мне большую просфору, благословил, и я уехала.
Когда наш поезд приближался к Волге и остановился на станции Чапаевск, я увидела, что все пассажиры выскакивают из своих купе и приникают к окнам в коридоре. Я тоже вышла. “Что такое?” – спрашиваю. Один из пассажиров пропустил меня к окну. На соседних путях я увидела пассажирские вагоны, громоздившиеся один на другом. Они забили и следующую линию путей. Некоторые вагоны стояли вертикально в какой-то свалке. Всех объял страх. Бросились с вопросами к проводнице. Она объяснила: “Скорый поезд, как наш, тот, что в среду из Караганды вышел, врезался на полном ходу в хвост товарного состава, – ну, вот, вагоны полезли один на другой. Тут такой был ужас! Из Куйбышева санитарные вагоны пригоняли. А эти вагоны еще не скоро растащат, дела с ними много. Товарные вагоны через Чапаевск не идут, их в обход пускают”.
Я ушла в купе, легла на полку лицом к стене и заплакала: “Батюшка, батюшка! Дорогой батюшка!”
Из книги "Карагандинский старец преподобный Севастиан." М., 1998. Составитель Вера Королева. С. 231-236, 242-246.
***
Врач Татьяна Владимировна Торстенстен рассказывала: «Жил в поселке Тихоновка иеромонах отец Трифон. Он часто бывал у отца Севастиана и пел в хоре. После открытия церкви отцу Севастиану с помощью благочинного удалось организовать в Тихоновке и в Федоровке молитвенные дома, которые по его благословению обслуживал отец Трифон.
Как-то в один из воскресных дней, после службы, подошел он к отцу Севастиану взять благословение поехать в этот день в Федоровку. Отец Севастиан посмотрел на него внимательно и, благословляя, сказал: “Я уже сам хотел посылать тебя туда сегодня. Только ехать нельзя, иди пешком напрямик через Зеленстрой”. Отец Трифон удивился, потому что, хотя через Зеленстрой и было напрямик, но пешком путь был очень далекий. Но, конечно, пошел, как благословил отец Севастиан. Дорога лежала через лесопитомник. Пока отец Трифон пересекал его, на пути ему не встретился ни один человек. И вдруг, из-за густого кустарника выскочил молодой, здоровенный мужчина в очень взбудораженном состоянии, схватил его за руку и повлек за собой в лес, в сторону от дороги. Отец Трифон очень испугался, но вынужден был повиноваться, поспешая за ним в чащу леса. “Идем, отец, идем, – приговаривал на ходу мужчина, – я давно тебя жду, весь извелся”. – “Вот, – думает отец Трифон, – и конец мне пришел”.
Когда они вошли в гущу леса, мужчина отпустил руку отца Трифона и сказал: “Ну, садись, отец, на пенек, слушай меня и решай мою судьбу”. И стал рассказывать: “Я очень люблю свою жену. Она молодая, красивая, умная, хорошая хозяйка. Живем мы дружно, в достатке. Очень хочется иметь детей, а их нет. И вдруг вчера от медсестры я узнал, что на прошлой неделе жена моя сделала аборт. Я всю ночь маялся со своими думами – жены дома не было, ушла на суточное дежурство. Что же, думаю, раз так сделала, значит, ребенок не от меня, и она мне изменяет. А если от меня, то меня не любит, решила бросить. Значит, все годы мне лгала. И за эту ложь, и за то, что убила ребенка, долгожданного, решил я, что все равно простить ее не смогу. И решил, что должен ее убить. И не знаю, задремал я или забылся, только привиделся мне старичок, роста небольшого, а борода большая. И говорит мне: “Ты что же это, сам все решил, ни с кем не посоветовался. Так нельзя. Посоветуйся сперва, расскажи все мужчине пожилому, первому, кто на дороге встретится. И как он тебе скажет, так и поступай, а то ты сейчас в горячке можешь ошибиться”, – и строго так говорит.
Очнулся, сел на кровати – нет никого. А ведь ясно слышал голос. Вскочил я с кровати – и бежать из дома, пока жена с дежурства не пришла. Иду по улице и думаю: “Как же я могу на улице с кем-нибудь поговорить, душу свою выложить? Кто станет меня выслушивать и вникать в мое дело?” И решил я идти в Зеленстрой и ждать, пока пойдет пожилой человек, чтобы поговорить с ним. Только правду мне скажи, истинную правду, как ты понимаешь про мою жену. Я ведь догадаюсь, если будешь вилять. Как думаешь, так и говори, а то и тебе плохо будет”.
– Как твое имя? – спросил его отец Трифон.
– Николай.
– Я буду молиться твоему святому, святителю Николаю. Я ведь монах. Буду молиться, чтобы Николай Угодник открыл нам правду.
И стал отец Трифон молиться.
– Ну, вот что, Коля, – ласково сказал он после молитвы. – Жена твоя сама сейчас уже раскаивается. Она тебя любит, верна тебе. Она сейчас плачет, жалеет, что захотелось ей еще пожить свободно, без забот. Она тобой дорожит. Иди домой спокойно, прости жену. Примирись с ней, и живите дружно, – мужчина напряженно слушал, и лицо его прояснялось, словно безумие с него сходило. – Скоро у вас родится ребенок. Все это мне святитель Николай сказал, я не от себя говорю.
Мужчина задрожал весь, зарыдал и повалился отцу Трифону в ноги, стал благодарить, просить прощения.
– Ведь я же и тебя мог убить, если б жену решился убить! Я бы тебя, как свидетеля боялся, я же в безумие впадал!
– Ну, иди, Коля, спокойно. Иди с миром. Я тебя прощаю.
Отец Трифон попрощался с мужчиной и пошел, сам не свой, в Федоровку. “Как же, – думает, – батюшка благословил меня через лес идти? Такая опасность меня там ожидала...” А когда увиделся с батюшкой, тот встретил его с улыбкой: “Ну что, живой остался?” – “Да, батюшка, остался я жив, а мог бы и погибнуть”, – обомлел отец Трифон, что батюшка все знает. “Ну что ты говоришь, отец Трифон? Я же молился все время, зачем ты боялся? Надо было две души спасти, избавить от такого бесовского наваждения”. И запретил отец Севастиан кому-либо об этом рассказывать: “Пока я жив, никому ни слова не говори. А умру – тогда, как хочешь”.
***
Одна женщина (Косинова П.И.) пришла к отцу Севастиану с жалобами на боль в прямой кишке и в поясничной области. После обследования в онкологическом диспансере у нее признали рак прямой кишки и предложили оперироваться. Перед операцией она решила прийти к батюшке за благословением, поставить в церкви свечи и отслужить молебен. Но отец Севастиан сказал: “Не торопись, успеешь умереть под ножом. Поживи еще, ведь у тебя дети”. Она подходила к отцу Севастиану трижды, но ответ был один – операцию не делать. Посоветовал купить алоэ, сделать состав и пить. Также предложил заказать молебен с водосвятием Спасителю, Матери Божией, Ангелу Хранителю и всем святым. Через три месяца она пошла в диспансер для контрольного обследования. При осмотре выяснилось, что опухоль почти рассосалась. Вскоре она поправилась совсем.
Читать подробне: Новомученики и исповедники Церкви Русской